Тень Ирода - Страница 66

— Вы философ, — несмело сказала женщина. — У вас своя идеология.

— Идеология «потерянного гражданина», — усмехнулся Дронго. — Говорят, в американской литературе есть такое понятие, применимое к целой плеяде блестящих прозаиков, — «потерянное поколение». Так вот, мы — миллионы бывших советских граждан — поколение «потерянных граждан». Мы еще создадим свою великую ностальгическую литературу как плач по великой стране, в которой мы все жили. Мы еще создадим искусство. Ностальгии по тем незабвенным временам, которые навсегда канули в Лету. Мы еще будем напоминать о себе своим плачем по «павшему Риму», оплакивая то, что мы никогда не сможем вернуть или возродить.

— Интересно, — сказала без всякого выражения женщина. — Не думала, что вы так сильно втянулись в эту проблему. Мне казалось, что вы только профессионал честно отрабатывающий свой хлеб.

— Напрасно, — возразил Дронго. — Я всегда берусь только за те дела, которые меня лично волнуют. И в которых твердо знаю, на чьей стороне.

— А сейчас вы на чьей стороне? — засмеялась Светлова.

— На своей, — очень серьезно ответил Дронго. — Сейчас моя самая главная задача — получить эти документы. Вы меня извините, пойду приму душ.

— Конечно, — кивнула женщина. — Вы не опоздаете на встречу с Димой?

— Нет, конечно. Я помню о встрече.

Он поднялся и снова пошел в ванную комнату. Раздевшись, простоял под горячей водой не больше минуты. Обычно он стоял так гораздо дольше. Он это часто делал, снимая с себя таким образом усталость. Затем снова оделся и вернулся в комнату.

Она смотрела телевизор. На часах было около четырех часов дня.

— Вы есть будете? — спросила женщина. — Я приготовила жареную картошку. Простите, я больше ничего не умею.

— Нет, спасибо. — Есть он действительно не хотел. Вместо этого он принес с кухни стакан горячего чая и блюдце с вареньем, стоявшее в холодильнике. И только потом сел напротив нее. Телевизор его вообще не интересовал. Он смотрел на нее. Длинные ноги, чуть грубоватые пальцы рук. Она была по-своему симпатична: светлые волосы, прямой нос, умные глаза с какой-то сумасшедшей искринкой.

Она поймала его взгляд.

— Что-то не так? — спросила она.

— Вы довольно красивая женщина, — откровенно сказал он.

Она улыбнулась.

— Только не говорите мне это сейчас. За два дня вы впервые обращаете на это внимание.

— Да, действительно глупо, — сказал он, словно обращаясь к самому себе. — Я просто все время думал о Диме, забывая, что рядом со мной такая женщина.

— Ничего, — улыбнулась она, — я не обижалась. И тогда он молча поманил ее пальцем. Поцелуй был долгим. В конце поцелуя он неловко дернул рукой, и блюдце с вареньем упало прямо на брюки женщины. Она вскочила.

— Простите, — улыбнулся он, — я, кажется, разучился быть Дон Жуаном.

— Ничего, — засмеялась она, — я сейчас все вытру.

— Это не то варенье, — сказал он, — там слишком много сиропа, — лучше снимите брюки. Вы все равно сегодня никуда не пойдете.

Она бросила на него лукавый взгляд, но ничего не сказала. Прошла в ванную комнату, минут пять повозилась там. Потом крикнула:

— Дайте мне простыню!

Он принес ей простыню, передал за закрытую дверь. И снова вернулся в комнату. Она вышла через минуту. Уже сняв брюки и водолазку, в одной простыне. И сразу пошла к нему. Второй поцелуй был не менее продолжительным.

Его горячие сильные руки трогали ее тело. «Как все это глупо», — пронеслось у него в голове, но он уже свалил ее на диван и ласкал ей ноги, опускаясь все ниже и ниже. И лишь когда достиг колен, вдруг сел и как-то странно повел себя, снова закрыв глаза. Она лежала на диване, глядя на него и ничего не понимая.

— Что случилось? — спросила она. — Тебе нехорошо? Она поднялась на локте.

— У тебя дома есть какое-нибудь лекарство?

— Нет, — покачал он головой.

— У тебя что-нибудь болит? — Женщина действительно встревожилась. «Только очень веская причина могла остановить его в такой момент», — несколько самоуверенно подумала она.

— Душа.

— Что? — не поняла Светлова.

А он вдруг посмотрел на нее и тихо спросил:

— Как тебя зовут? — Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказала, а только с ужасом смотрела на сидевшего рядом с ней человека.

— Как тебя зовут? — снова спросил Дронго. — Я ведь уже понял, что ты не Инна Светлова.

33

Они сидели в кабинете снова втроем. Был вечер двадцать второго числа. До президентских выборов оставалось меньше месяца. Заместитель директора ФСБ читал сообщение аналитиков. Оба офицера — Мамонтов и Панков — молчали, давая ему возможность самому оценить прогнозы аналитического отдела.

Сведения были неутешительными. Только подтасовка голосов сразу по нескольким регионам могла принести успех нынешней власти. И хотя в бывшем Советском Союзе всегда выполняли своеобразный план по голосовавшим, отчитываясь за почти стопроцентный результат, в нынешних условиях сделать это было чрезвычайно трудно. Многие бывшие республики большой страны, оказавшиеся ныне самостоятельными государствами, также проводили свои национальные выборы, и очень часто подтасовка результатов была сейчас нормой этого фарсового действа. Но провести подобное в России было очень сложно. Значит, оставалось одно — введение чрезвычайного положения. Или проигрыш на выборах, что для многих нынешних политиков и чиновников было равнозначно почти абсолютному краху. Массовая коррупция, какой еще не знала человеческая история, невиданное разграбление огромной страны, бывшей некогда одной из самых сильных стран человеческой цивилизации, миллиардные состояния, наживаемые на продаже природных ресурсов, торговля оружием, стратегическими запасами, государственными секретами, наконец, государственный переворот и расстрел парламента — за все это пришлось бы отвечать, и отвечать по самым строгим нормам существующего права. Поэтому победа оппозиции на президентских выборах могла означать только одно — политическую и экономическую смерть тех, кто за неполные пять лет так успешно издевался над собственным государством, насилуя его при всех удобных случаях.